Отцовство и материнство с точки зрения гештальт-терапии
Наталия Кедрова
Тему отношения детей и родителей в психологии начал психоанализ. В литературе это началось гораздо раньше — у Эсхила, Шекспира, Гюго, Достоевского-Толстого-Тургенева. Там все больше про отцовство было до 20 века, потом и про материнство стали писать и исследовать.
И вот если верить психоанализу, то новые отношения детей и родителей начались с двух первых табу: с договоренности, что выросшие дети не будут убивать и съедать ослабевших родителей, будут всю жизнь воспринимать их как родителей. А родители не будут соблазнять детей и заниматься с ними сексом, про убийство и съедение детей ничего не говорилось. И этих договоренности цивилизация старается сохранять: все убийства и инцесты держатся в тайне или облекаются в приличную форму. Но тем не менее сомнения в том, что эти договоренности будут выполняться заставляют тревожится и детей и родителей и с беспокойством друг к другу приглядываться: не съест ли? Не меня, так мое время? Мои силы? Мои деньги? Не использует ли? Не сексуально, так еще как-то.
В первой половине 20 века основной фигурой исследования родительствования была фигура отца, которая воплощала требования и ожидания социума в обмен на ресурсы выживания. После того как отец дискредитировал себя в мировых войнах, не сохранив свои семьи, основной фигурой для исследования родительствования стала мать, которая лучше могла обеспечить выживание ребенка. И во второй половине 20 века родительствование свелось к материнству, до невозможности идеализированному, но затем приближённому к реальности Винникотом благодаря понятию «достаточно хорошей матери».
Гештальт-терапия рассматривает отношения в перспективе контакта, творческого приспособления и (добавлю от себя) — со-настройки, со-гласования, со-творчества. То есть отцовство и материнство — это складывающиеся я-ты отношения между ребенком с его нуждами и возбуждениями и взрослым с его нуждами и тевозбуждениями. И эти я-ты отношения разворачиваются в определенном культурно-историческом поле и поддерживается биологическими программами.
Мы можем выразить эти отношения через некоторые «я-ты послания». На учебных семинарах по детской и семейной специализациях мы отобрали по 4 таких высказывания, которые описывают основную суть и основные различия отцовства и материнства. Вот эти фразы. Они содержат в себе обнаружение и признание другого, ожидания и собственную ответственность.
Мы выделили такие общие качества родительствования — ответственность за выживание и готовность делиться ресурсами (временем, силами и пр), что задается биологическими законами, и отношения взаимной принадлежности (ты — мой ребенок, я твой родитель, мы имеем права друг на друга), что задается в большей степени социально-культурным полем — на что именно мы можем претендовать и где проходит граница между семейным и личным.
Тему отношения детей и родителей в психологии начал психоанализ. В литературе это началось гораздо раньше — у Эсхила, Шекспира, Гюго, Достоевского-Толстого-Тургенева. Там все больше про отцовство было до 20 века, потом и про материнство стали писать и исследовать.
И вот если верить психоанализу, то новые отношения детей и родителей начались с двух первых табу: с договоренности, что выросшие дети не будут убивать и съедать ослабевших родителей, будут всю жизнь воспринимать их как родителей. А родители не будут соблазнять детей и заниматься с ними сексом, про убийство и съедение детей ничего не говорилось. И этих договоренности цивилизация старается сохранять: все убийства и инцесты держатся в тайне или облекаются в приличную форму. Но тем не менее сомнения в том, что эти договоренности будут выполняться заставляют тревожится и детей и родителей и с беспокойством друг к другу приглядываться: не съест ли? Не меня, так мое время? Мои силы? Мои деньги? Не использует ли? Не сексуально, так еще как-то.
В первой половине 20 века основной фигурой исследования родительствования была фигура отца, которая воплощала требования и ожидания социума в обмен на ресурсы выживания. После того как отец дискредитировал себя в мировых войнах, не сохранив свои семьи, основной фигурой для исследования родительствования стала мать, которая лучше могла обеспечить выживание ребенка. И во второй половине 20 века родительствование свелось к материнству, до невозможности идеализированному, но затем приближённому к реальности Винникотом благодаря понятию «достаточно хорошей матери».
Гештальт-терапия рассматривает отношения в перспективе контакта, творческого приспособления и (добавлю от себя) — со-настройки, со-гласования, со-творчества. То есть отцовство и материнство — это складывающиеся я-ты отношения между ребенком с его нуждами и возбуждениями и взрослым с его нуждами и тевозбуждениями. И эти я-ты отношения разворачиваются в определенном культурно-историческом поле и поддерживается биологическими программами.
Мы можем выразить эти отношения через некоторые «я-ты послания». На учебных семинарах по детской и семейной специализациях мы отобрали по 4 таких высказывания, которые описывают основную суть и основные различия отцовства и материнства. Вот эти фразы. Они содержат в себе обнаружение и признание другого, ожидания и собственную ответственность.
Мы выделили такие общие качества родительствования — ответственность за выживание и готовность делиться ресурсами (временем, силами и пр), что задается биологическими законами, и отношения взаимной принадлежности (ты — мой ребенок, я твой родитель, мы имеем права друг на друга), что задается в большей степени социально-культурным полем — на что именно мы можем претендовать и где проходит граница между семейным и личным.
Достаточно хорошая мать реализуется в таких «я-ты посланиях» , которые описывают, как ребенок присутствует в мире каждого родителя.
- Хорошо, что ты у меня есть. (я замечаю тебя, признаю, радуюсь тебе, улыбаюсь, твое присутствие важно для меня, ты вызываешь доброжелательное внимание)
- Мне важно, чтобы у тебя все было хорошо. (я внимательна к твоему состоянию, беру ответственность за твой комфорт)
- Когда ты в чем-то нуждаешься, обратись ко мне и я постараюсь понять тебя и помочь. ( я буду внимательна к твоим сигналам и желаниям, я буду доступна для твоих обращений ко мне).
- Я буду рядом, даже если ты не чувствуешь меня. (я беру ответственность за свое присутствие в твоей жизни).
Достаточно хороший отец реализуется в таких «я-ты посланиях»:
- Хорошо, что ты мой. ( я признаю наше родство, готов делить ответственность за
- Мне важно, чтобы ты вырос достойным компетентными человеком. (Мне важны твои достижения и компетенции, я беру на себя ответственность за твое будущее).
- Если ты будешь делать что-то толковое, я буду поддерживать тебя. (Я внимателен к твоим достижениям, я отвечаю за социальную оценку твоих усилий)
- Иногда я буду рядом, а иногда я буду заниматься своими делами. (Я отвечаю не только за тебя, но и за другие события в мире. Ты — только часть этого мира).
Когда ребенок воспринимает, узнает эти послания, он переживает свою узнанность в своих состояниях данного момента и узнанность в своей интенции к контакту и к росту. Он получает опыт любви и уважения. В его ситуации развития достаточно ресурсов поддержки для риска и встречи с неопределенностью. Хорошо, что ты есть — дает энергию и силу жить, ребенок узнает себя в своих возбуждениях и контактах, узнает другого в его любви. Хорошо, что ты мой — дает чувство принадлежности и защищенности, ребенок узнает себя своей ценности. Этот опыт — прививка от токсического стыда.
Эти послания вместе создают сбалансированную временную систему координат, того, что происходит в данный момент времени, и того, что будет происходить в будущем, задавая вектор роста для ребенка: ты — тот кто ты есть и ты — тот, кем ты будешь. Так же это задает «пространственное равновесие: ты — сам и ты — в отношениях с другими. Эти «послания» адресованы ребенку и проявляются в непосредственным поведении родителей при взаимодействии с ребенком, в способе присутствия в отношениях, в организации его жизненного пространства. Ребенок может воспринять и интегрировать обе позиции (я есть и я связан с другими, я важен для мира сам по себе и я должен делать что-то нужное) без внутренних противоречий, если родители уважают и принимают различия в своих отношениях и ответственностях.
Разные аспекты отцовства или материнства могут быть не проявлены или не восприняты в контакте и не доступны для переживания и ассимиляции ребенком.
Когда мы делаем эти упражнения на занятиях, люди всегда оказываются сильно затронуты ими, но по-разному. Встреча с материнской позицией вызывает у людей много волнения и тепла, а так же разных эмоций от нежности и радости до обид и грусти. Отцовская же позиция вызывает много раздражения, возмущения, злости и стыда. Похоже, что отцовская позиция имеет сильную негативную окраску и отвергается семьями, а у материнской — много власти. Многие «узнают» эти послания, хотя никогда не слышали их в словах своих родителей и сами не проговаривали их буквально. Такое упражнение позволяет сделать присутствие и отсутствие более осознанным.
© Наталья Кедрова
Эти послания вместе создают сбалансированную временную систему координат, того, что происходит в данный момент времени, и того, что будет происходить в будущем, задавая вектор роста для ребенка: ты — тот кто ты есть и ты — тот, кем ты будешь. Так же это задает «пространственное равновесие: ты — сам и ты — в отношениях с другими. Эти «послания» адресованы ребенку и проявляются в непосредственным поведении родителей при взаимодействии с ребенком, в способе присутствия в отношениях, в организации его жизненного пространства. Ребенок может воспринять и интегрировать обе позиции (я есть и я связан с другими, я важен для мира сам по себе и я должен делать что-то нужное) без внутренних противоречий, если родители уважают и принимают различия в своих отношениях и ответственностях.
Разные аспекты отцовства или материнства могут быть не проявлены или не восприняты в контакте и не доступны для переживания и ассимиляции ребенком.
Когда мы делаем эти упражнения на занятиях, люди всегда оказываются сильно затронуты ими, но по-разному. Встреча с материнской позицией вызывает у людей много волнения и тепла, а так же разных эмоций от нежности и радости до обид и грусти. Отцовская же позиция вызывает много раздражения, возмущения, злости и стыда. Похоже, что отцовская позиция имеет сильную негативную окраску и отвергается семьями, а у материнской — много власти. Многие «узнают» эти послания, хотя никогда не слышали их в словах своих родителей и сами не проговаривали их буквально. Такое упражнение позволяет сделать присутствие и отсутствие более осознанным.
© Наталья Кедрова